Остальные ребята все еще играли в прятки, так что Эдмунд и Люси не так скоро их нашли. Когда они наконец собрались все вместе в длинной комнате, где стояли рыцарские доспехи, Люси выпалила:

— Питер! Сьюзен! Это взаправдашняя страна! Я не выдумываю, Эдмунд тоже ее видел. Через платяной шкаф на самом деле можно туда попасть. Мы оба там были. Мы встретились в лесу. Ну же, Эдмунд, расскажи им все!

— О чем речь, Эд? — спросил Питер.

Мы подошли с вами сейчас к одному из самых позорных эпизодов во всей этой истории. Эдмунда ужасно тошнило, он дулся и был сердит на Люси за то, что она оказалась права, но он все еще не знал, как ему поступить. И вот, когда Питер вдруг обратился к нему с вопросом, он неожиданно решил сделать самую подлую и низкую вещь, какую мог придумать. Он решил предать Люси.

— Расскажи нам, Эд, — попросила Сьюзен.

Эдмунд небрежно обвел их взглядом, словно был куда старше Люси — а на самом деле разница между ними была всего в один год, — усмехнулся и сказал:

— А!.. Мы с ней играли… в ее страну. Будто ее страна в платяном шкафу существует на самом деле. Просто для смеха, конечно. Понятно, там ничего нет.

Бедная Люси только раз взглянула на Эдмунда и выбежала из комнаты.

А тот с каждой минутой делался все хуже и хуже. Чтобы окончательно унизить сестру, он добавил:

— Ну вот, опять за свое. Что с ней такое? Морока с этими малышами! Вечно они…

— Слушай, ты!.. — яростно обрушился на него Питер. — Чья бы корова мычала… С тех пор как Лу начала болтать все эти глупости насчет платяного шкафа, ты ведешь себя по-свински, а теперь еще принялся играть с ней в эту страну и снова ее завел. Я уверен, что ты сделал это из чистой зловредности.

— Но ведь это чепуха, — сказал, опешив, Эдмунд.

— Конечно, чепуха, — ответил Питер. — В том-то и дело. Когда мы уезжали из дому, Лу была девочка как девочка, но с тех пор, как мы приехали сюда, она то ли сходит помаленьку с ума, то ли превращается в самую отъявленную лгунью. Но ни в том, ни в другом случае ей не пойдет на пользу, если сегодня ты смеешься и дразнишь ее, а завтра поддерживаешь ее выдумки.

— Я думал… я думал… — пробормотал Эдмунд, но так и не нашел, что бы ему сказать.

— Ничего ты не думал, — сказал Питер, — просто любишь вредничать. Ты всегда ведешь себя по-свински с теми, кто младше тебя, — мы уже видели это в школе.

— Пожалуйста, перестаньте, — сказала Сьюзен, — если вы переругаетесь, это ничему не поможет. Давайте пойдем поищем Люси.

Когда они наконец нашли Люси, они увидели, что все это время она проплакала. И неудивительно. Но что бы они не говорили ей, она не слушала. Она стояла на своем.

— Мне все равно, что вы думаете, и мне все равно, что вы говорите, — твердила она. — Можете рассказать обо всем профессору или написать маме. Делайте, что хотите. Я знаю, что встретила там фавна, и… лучше бы я там осталась навсегда, а вы все противные, противные…

Грустный это был вечер. Люси чувствовала себя несчастной-пренесчастной, а до Эдмунда постепенно дошло, что его поступок привел совсем не к тем результатам, которых он ожидал. Двое старших ребят начали всерьез беспокоиться, не сошла ли Люси с ума. Они еще долго перешептывались об этом в коридоре после того, как младшие легли спать.

На следующее утро они наконец решили пойти и рассказать все профессору.

— Он напишет отцу, если с Лу действительно что-нибудь серьезное, — сказал Питер. — Нам одним тут не справиться.

И вот старшие брат и сестра пошли и постучали в дверь кабинета; профессор ответил: «Войдите!» — и поднялся с места, и принес им стулья, и сказал, что полностью в их распоряжении! А потом он сидел, сцепив пальцы, и слушал их историю с начала до конца, не прервав ее ни единым словом. Да и после того, как они кончили, он еще долгое время сидел молча. Затем откашлялся и сказал то, что они меньше всего ожидали услышать.

— Откуда вы знаете, — спросил он, — что ваша сестра все это выдумала?

— О, но ведь… — начала Сьюзен и остановилась. По лицу старого профессора было видно, что он спрашивает совершенно серьезно. Сьюзен взяла себя в руки и продолжала:

— Но Эдмунд говорит, что они просто играли.

— Да, — согласился профессор, — это надо принять во внимание, бесспорно, надо. Но — вы не обидитесь на мой вопрос? — на кого, по-вашему, больше можно положиться — на сестру или на брата? Кто из них правдивей?

— В том-то и дело, профессор, — ответил Питер. — До сих пор я бы, не задумываясь, ответил: Люси.

— А по-твоему, кто, моя дорогая? — спросил профессор, оборачиваясь к Сьюзен.

— Ну, вообще я согласна с Питером, но не может же быть все это правдой… про лес и про фавна…

— Не знаю, не знаю, — сказал профессор, — но обвинять во лжи того, кто никогда вам не лгал, — не шутка, отнюдь не шутка.

— Мы боимся, что дело еще хуже, — сказала Сьюзен, — мы думаем, что у Люси не все в порядке…

— Вы полагаете, что она сошла с ума? — невозмутимо спросил профессор. — Ну, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны. Достаточно поглядеть на нее и побеседовать с ней, чтобы увидеть, что она в своем уме.

— Но тогда… — начала Сьюзен и остановилась. Чтобы взрослый человек говорил то, что они услышали от профессора! Она даже представить себе этого не могла и теперь не знала, что и подумать.

— Логика! — сказал профессор не столько им, сколько самому себе. — Почему их не учат логически мыслить в этих их школах? Существует только три возможности: или ваша сестра лжет, или она сошла с ума, или она говорит правду. Вы знаете, что она никогда не лжет, и всякому видно, что она не сумасшедшая. Значит, пока у нас не появятся какие-либо новые факты, мы должны признать, что она говорит правду.

Сьюзен глядела на профессора во все глаза, однако, судя по выражению лица, тот вовсе не шутил.

— Но как это может быть правдой, сэр? — сказал Питер.

— Что тебя смущает? — спросил профессор.

— Ну, во-первых, — сказал Питер, — если эта страна существует на самом деле, почему в нее не попадают все, кто подходит к платяному шкафу? Я хочу сказать: в шкафу не было ничего, кроме шуб, когда мы туда заглянули; даже Люси не спорила с тем, что там ничего нет.